[Saphrau]

Всех с наступившим Новым Годом!!! =)))

Нашлось на сетевых просторах: www.youtube.com/watch?v=KqstP8qxvcU

Смотрим и улыбаемся)

---

почеркушка

[-Оря-]

хм, а почему бы и нет?)

Название: Let You Down
Автор: me
Бета: ворд
Рейтинг: G
Жанр: songfic


Да, я был для этого создан.
Trust me
There’s no need to fear
Первый Его эксперимент, который должен был провалиться. Я бы очень этого хотел...
Все были так удивлены, когда мы появились на свет.
Everyone’s here
Совершенные близнецы, совершенная мощь. Совершенный свет. Совершенная тьма.
Waiting for you to finally be one of us
Я.
Come down
You may be full of fear
But you’ll be safe here
С самого начала я был всего лишь инструментом для достижения Его планов.
Говорят, что Тьма не приходит из ниоткуда.
When you finally trust me
Говорят, что для того, чтобы мир находился в гармонии и равновесии нужны добро и зло, белое и чёрное, свет и тьма.
Finally believe in me
И для того, чтобы всё это работало, нужен тот, кто взял бы на себя нелёгкую задачу...
Trust me
Говорят, что Тьма не приходит из ниоткуда...
I’ll be there when you need me
...и что Тьма - это не грех...
You’ll be safe here
When you finally trust me
Ведь Тьма - всего лишь отражение Света. А значит, я никогда не буду служить ей по настоящему.
Finally believe in me
Теперь, когда я выбрал свой путь, я должен поверить, что упасть вниз - не так уж и страшно.
Never want to come down
И даже если мой путь выбрали за меня - я должен поверить.
Down, let you down
Он думал, что я послушная марионетка, а Он хороший кукловод.
Враньё.
I will let you down
Он думал, что сможет вечно дёргать эти невидимые ниточки.
Ха.
I’ll let you down, I’ll
Он думал, что это Он сделал меня таким.
Снова враньё. Кругом сплошное враньё.
When do you finally trust me
Я сотворил себя сам.
Finally believe in me

спасибо, что прочитали

Вопрос: Понравилось?

1. да		9	(90%)
2. нет		0	(0%)
3. корзинка для тапочков/йада/пожеланий/предложений...		1	(10%)
Всего:		10

---

[Ria Yue]

Название: (неоригинальное, скорее темы) Снег и мандарины
Автор:  RiaYue
Бета: отсутствует (и это заметно)
Персонажи: Като Юи, Кира Сакуйа
Рейтинг: G
Жанр: безжанровый бред? )
Предупреждения: назовём ООС персонажей предпраздничным настроением. АУ
От автора: автор любит Като и приписывает ему все возможные мыслимые и немыслимые качества. Автор любит Киру. Именно того Киру Сакуйю из первых томов. Не ангела, и не демона, просто немного необычного человека. У автора было много мыслей и мало навыков. Автору важна критика и приятны любые отзывы

"Играй
Отведешь не дрогнувшей рукой
На край
И с улыбкой скажешь: "Дорогой,
Взлетай!"

Интересным фактом было то, что Кира никогда не искал встреч с Като. Часто он злился на самого себя за то, что однажды и вовсе подпустил его к себе, позволив между ними закрепиться такому весьма растяжимому понятию как «приятели». По одному внешнему виду Юи легко было сделать вывод о том, какие неприятности может привести знакомство с ним. Но, по - видимому Сакуйя просто питал слабость к таким людям, то ли слишком слабым, то ли сумасшедшим. Тому пример и общение с Сецуной. Но тот просто безумно влюблённый мальчишка. А Като… Безусловно, он тоже был безумным и даже без наркотиков, но в чём, Кира сказать не мог. Наверно именно интерес к раскрытию этой тайны подталкивал Сакуйю к общению с Като, заставлял терпеть все его выходки, более того, позволял им повторяться. Какое же отношение этот так называемый интерес имел к тому, чтобы Киру начало не сильно, но заботить состояние Като, и он тратил своё время и свои нервы на бесплодные нравоучения, во время которых тон его голоса неконтролируемым ему образом иногда повышался, а злость и раздражение в нём рисковали перерасти в физическую форму, Сакуйя не знал. Тогда «мистеру совершенство» ничего другого не оставалось, кроме как прятать дрожащие ладони в карманах, а высокопарные увещевания обрывать на полуслове, компенсируя их фырканьем и небрежными грубыми жестами.
Иногда же Кира избегал встреч с Юи. Причин, заставляющих его поступать так (ему же всё безразлично) он, опять же, не знал и не смотря на врождённую любознательность ими не интересовался. Ненавязчивые мысли, посещающие его голову по этому поводу, он старался всячески игнорировать, не пытаясь ни оправдать их, ни опровергнуть. Нечего думать о всяких мелочах.
Иногда Кире хотелось сбежать. За долгие годы жизни он уже достиг определённого уровня мастерства в этой области. Только почему-то, и снова по необъяснимым причинам, его нынешняя жизнь, едва только перевалившая за восемнадцать лет, казалась ему длиннее всех жизней предшествующих, и опыт этой жизни постоянно продолжал твердить о невозможности сбежать так же просто, как это было раньше.
Иногда Кире очень сильно хотелось курить. Обычно это происходило после его ссор с отцом, ставших в последнее время столь частыми. Ему просто необходима была разрядка. И ничто так не освежало и не успокаивало его как морозный воздух, приятно холодивший кожу, особенно красную от удара щеку, и никотиновая отрава в зубах, часто напоминавшая о Като. О безумном и глупом Като, жизнь которого, словно жизнь арлекина в цирке, что устраивает представления лишь раз в месяц, или в три месяца, а то и пол года. Таким вот забавным человечком он был, за которым было порою просто интересно наблюдать. И не более того. А то, что он так часто оказывался на пути Киры так это не более чем случайность, повторяющаяся с некоторым периодом, зависящим лишь о тех мыслей Киры, которые он обычно игнорировал. А учёт всем своим проигнорированным мыслям он не вёл.
Да, иногда Кира не искал встреч с Като – они сами находили его. Нарочито случайно, нарочито без повода.
И сегодня снова.
Сидеть в заснеженном полупустом парке на холодной заиневшей скамейке, пусть и по самые уши закутанным в яркий оранжевый шарф, не было хорошей идеей. Кира заметил Като только когда приблизился к скамейке до расстояния ещё десяти шагов и первым его вопросом, по растерянности и даже некоторой доли удивления едва не произнесённым вслух, было не «что он здесь делает», а «как долго». Небо было ярким, чистым, светлым. Ясно чем так залюбовался Като, даже не заметив появления своего семпая. Подумав так, Кира ошибся.
- О, надо же, семпай, какая неожиданность, - сказал Като, поворачивая голову.
«И правда, неожиданно», - отметил про себя Кира и впредь решил ничему связанному с Като не удивляться.
- Если вы решили прогуляться, то выбрали воистину замечательный день, - продолжил Като. К манере Юи выражаться и обращаться к нему на «вы» Кира привыкал достаточно долго. Всё-таки по сравнению с сецуновским «семпаем» это же обращение от Като звучало как издевка, насмешка, по характеру напомнившая ему кое-кого, о ком вспоминать совершенно не хотелось. Но после длительного общения с Като Кира пришёл к выводу, что самоиронии в этой манере речи куда больше чем насмешки над собеседником. Но второй пункт всё же имел место быть, и в моменты, когда у Сакуйи было хорошее настроение, такая храбрость, позволяющая столь панибратское отношение к нему, Кире, изрядно его веселила.
Като улыбался. Его естественная улыбка была довольно редким явлением. Всё же его образ жизни к веселью не располагал. А выпивка и наркотики, случающиеся при каждой встречи Като с «друзьями», в качестве «увеселителей» не считаются. И учитывая последнее обстоятельство, исключая из жизни, проживаемой Като, всё-то время, которое он проводил в «обдолбанном» состоянии, любому заинтересованному в его скромной персоне человеку станет ясно, что Като почти никогда не улыбается. А какие рамки имело это «почти»? Кира догадывался.
- Я смотрю, ты тоже решил оздоровительными процедурами позаниматься, - без особого энтузиазма поддерживать подобный бессмысленный разговор ответил Кира.
- Мне бы в небо, семпай, - сказал Като, возвращаясь к прерванному появлением Киры занятию – созерцанию неба. – Вот бы стать мне птичкой и улететь в тёплые края.
Кира хмыхнул. Он сел рядом с Като, спрятав руки глубоко в карманах пальто, и тоже посмотрел на небо.
- Если под «тёплыми краями» ты имеешь в виду рай, то я со стопроцентной гарантией могу утверждать, что тебе там не понравится, - сказал Кира. От яркого света в глазах заплясали искры, что слёзы выступили, и Кира зажмурился. А когда открыл глаза, посмотрел на Като и увидел, что тот сидит с закрытыми глазами, щурящийся как кот. Сакуйя уже усомнился, какое небо видел Като.
- А почему мне не понравится?
- Слишком много правил, которые необходимо соблюдать. Не думаю, что это тебя устроит.
- Ну, вам, семпай, всё-таки лучше знать, так что я вам верю. Но вы прямо здесь и сейчас лишили меня мечты, - с патетическим вздохом сказал Като и резко встал, потянулся, расправив плечи, и поправил шарф. На солнце его волосы были почти такого же золотого оттенка, как и волосы Сецуны. А ещё шарф яркий, белый снег вокруг и столь редкая улыбка. Глядя на Като, Кире самому хотелось смеяться.
- Като, ты сегодня ведь никуда не торопишься? Прогуляешься со мной? – спросил Кира.
«Почему бы и нет», - подумал он. Вернуться домой раньше завтрашнего утра он не планировал. Ёджи и прочие, бары, курево и развратные девицы, опостылевшие до чёртиков и вызывающие лишь отвращение. Нет, не желал Кира тратить своё время на них. В преддверии рождества Сецуна явно будет занят Сарой. Очередную же тираду посвящённую неспособности Мудо найти хороший подарок для сестры Сакуйе выслушивать не хотелось. Ничего удивительного в том, что даже будучи столь популярным у девушек (да, между прочим говоря, не только у девушек) Кира совершенно не был склонен к романтизму, да и не приходилось ему никогда мучиться вопросом о подарке, поэтому помочь Сецуне он не мог, но зато он с очень умным лицом говорил что-то типа: «Сара же Твоя Любимая сестра. Только Ты знаешь, что именно ей нужно». Обычно глаза Сецуны загорались тогда ярким пламенем юношеского энтузиазма и напоследок напоминая Кире, какой он «замечательный, самый умный на свете семпай», убегал сломя голову. Като же о таком не думал. Кире и вовсе частенько приходилось сомневаться насчёт того, думает ли Юи вообще. В его случае вариант «нет» не казался таким уж невозможным.
- О вы меня приглашаете? – восторженно сказал Като оборачиваясь, чтобы посмотреть заискивающим взглядом на Киру, что уже стоял за его спиной.
- Предупреждаю сразу: денег не дам, - тут же отрезал Сакуйя.
- Пф, - Като фыркнул разочарованно. Денег у него действительно не было. Как будто бы, если бы они были, он бы здесь вот так просто сидел, рискуя себе что-нибудь вконец отморозить, и чёрт знает сколько времени ждал Киру. Адрес семпая был ему хорошо известен, как и дорога, по которой он обычно ходил в школу ли или куда-то в другое место, проходящая через этот унылый парк, с галдящими и бегающими по нему детьми. Впрочем, раздражения он не чувствовал, пока знал, что в карманах куртки ещё можно найти хотя бы сигаретку. К тому же погода действительно была хорошая. А приглашающий прогуляться семпай, подозрительно посмеивающийся, глядя на него, это и вовсе что-то из ряда фантастики. – Да ладно уж вам, Кира-семпай, - усмехнулся Като. – Я бы вам и без денег дал.
- Придурок, - беззлобно констатировал уже давно известный факт Кира. – Я уж грешным делом подумал, что ты к свету решил обратиться, весь такой из себя одухотворённый. Нимб только на голову одеть и ладони в молитвенном жесте сложить. Кстати, не пробовал таким образом милостыню просить?
- О, нет, Кира-семпай. Голову я преклоняю лишь перед вашей благодатью. Только вот я смотрю к вашему святейшеству кто-то руку приложил, аккурат по холёному личику. Ай-я-яй, - насмешливо посочувствовал Като.
«После отказа одолжить ему денег трудно рассчитывать на другое отношение», - подумал Кира, совсем чуть-чуть чувствуя досаду за то, что след от удара ещё не сошёл, и именно Като его заметил. Но было в его насмешливых словах что-то отрезвляющее, словно вторая пощечина по другой щеке, приводящая в чувство. Като словно был голосом разума самого Киры: «Да-да, так тебе и надо, неблагодарная сволочь».
«Какой-то мазохизм по отношению к самому себе. Но, чёрт тебя дери, Юи-тян, кто бы говорил», - подумал Кира, ошеломив самого себя за подобные мысли и позабыв ответить запальчиво вякающему кохаю что-нибудь веское, ставя на место. Кто бы мог подумать, что так легко обидится. Так молча и прошёл мимо Юи, пряча руки в карманах пальто. Снег скрипел под ногами, отсчитывая каждый его шаг. Кира остановился, когда не обнаружил рядом с собой Като и оглянулся. Тот стоял на месте и тупо смотрел вслед Кире, кажется, удивившийся подобной реакции Киры больше его самого. В глазах искреннейшее недоумение, чисто сецуновское, но в исполнение Като ещё более забавное.
- Так ты идёшь? – спросил Кира улыбаясь, в душе злорадствуя: «Будет его, интересно, совесть мучить или нет?»
- Страшный вы человек, семпай, - сказал Като, всё ещё сбитый с толку. Он догнал Киру и шаг в шаг они не спеша пошли вдоль заснеженной аллеи.
Кира молчал, практически физически ощущая на себе взгляд Като. Выходя на улицу, он не успел посмотреть на себя в зеркало, но Юи же уделял ему столь пристальное внимание, что неволей Кира сам заинтересовался своим внешним видом. Ну да, щека уже не болела, но оказавшийся немалым мороз заставлял прятать лицо за высоким воротником и вжимать голову в плечи. Волосы наверняка были растрёпаны и торчали в разные стороны. Забавно наверно видеть такого «Киру-семпая».
- Като, у тебя сигаретки не найдётся?
- А? Может и найдётся.
Поиски по многочисленным карманам куртки и брюк сигаретки проходили с явными непредвиденными осложнениями. Недоумению Като не было предела. Он даже остановился, чтобы получше всё исследовать.
- Вот незадача, а я то был уверен, что что-то ещё оставалось, - к удивлению Киры сожаления в голосе Като не было. Он наоборот выглядел ещё более весёлым. – Сигаретки нет, но за то есть это, - на поспешно вытянутые ладони Киры упал яркий оранжевый шарик. Пусть и принадлежность этого предмета к определенному классу была очевидной, но всё-таки обнаружен он был в кармане куртки Като, в которой кроме сигарет и всякой другой дури никогда ничего не водилось.
- Ага, мандарин.
- Тоже трава, - жизнерадостно сообщил Като.
- В некотором роде, - добавил Кира. Он посмотрел на Юи. Шарф, мандарины, естественно, что странно, хорошее настроение. – С чего бы вдруг? – вслух спросил он.
- Так Рождество же скоро, новый год, мандарины и ёлка, что тут удивительного?
- Нет, неужели ты был дома? Встречался с сестрой?
- Хмм, так заметно? – Като отвернулся и волосы закрыли его лицо от Киры. - Что-то в голову стукнуло, возможно, даже твои слова, и я решил попробовать. Но зайти бы не осмелился, если бы не она. Я прям почувствовал себя преступником, когда она меня увидела, возвращалась из колледжа. Мне тогда убежать хотелось, а она меня задержала, заставила войти в дом, хорошо, что больше кроме неё никого не было. Мы с ней пили чай, болтали о всякой ерунде, представляешь? – Като засмеялся. – Она мне и подарила этот дурацкий шарф и мандарины всучила, а когда я уходил, расплакалась. Такая дура… Плакать из-за меня. Знаете, семпай, это было странно. Я сам, когда вышел, готов был зареветь как девчонка. Она ещё уговаривала меня прийти на Рождество, отметить вместе с ними всеми. Но я то знаю, что если кому до меня и есть какое-то дело, то только ей… Жалею теперь, что я ей ничего не подарил.
«Ошибаешься… Вот, оказывается, кто умеет делать подарки», - подумал Кира, но вслух этого не сказал. Вместо этого:
- Да ты вырос в моих глазах, Юи-тян.
- Не называй меня так, - забывая про «вы» отмахнулся Като.
- Нет, я серьёзно. Ты в самом деле молодец. И шарф тебе этот очень идёт. Ты мне вдруг кое-кого напомнил…
- Кого это? – с подозрением спросил Като.
Кира махнул рукой.
- Ты всё равно не знаешь. Это герой книги Сэлинджера.
- А!.. Ну да, не знаю.
Като надолго замолчал. Они шли молча. Спустя некоторое время Кира обнаружил, что они ходят по парку кругами, а Като с интересом рассматривает прохожих, детей, катающихся на коньках или играющих в снежки. Один такой снаряд зарядил Като прямо в голову, и Кире пришлось остановиться и ждать, пока жажда мщения Юи себя не исчерпает, вместе с его энтузиазмом забросать снегом толпу весело галдящих вокруг него ребятишек, искренне радующихся появлению стоящего противника, которому шустрые дети мигом придумали подходящее статусу имя «Ледяной дьявол».
«М-да, не должны дети так радоваться появлению дьявола», - думал Кира, присев на скамейке напротив «поля боя», наблюдая за битвой и непрерывно хихикая. Перевес сил был значительным, и каким бы большим не был «дьявол» одному ему против десятка отлично натренированных детей явно было не выстоять.
- Ааа, дайте мне отдохнуть!
- Ага! Сдаёшься! Мы победили - ПОБЕДИЛИ великого Дьявола! Ура!
- Рано радуетесь! – встав в пафосную позу, громко крикнул Като. – Да, сейчас я ухожу, признавая поражение. Но я вернусь, Вернусь! И тогда мало вам не покажется. Я буду сильнее и всем покажу, что со мною, Великим Дьяволом Като, надо считаться! Да, и я буду не один! Вот видите того мрачного парня с высокомерной мордой? Он мой союзник. Идите и его проучите!
- ДА! – восторженные, воодушевлённые победой ребятишки бросились к Кире.
«Вот гад», - подумал Кира. Идея убежать была загублена ещё в зародыше, так что Кире пришлось смириться и принять поражение. Дети уложили его на лопатки не больше чем за минуту и довольные убежали.
Кира лежал на снегу, смотря в высокое голубое небо и улыбаясь. Като подошёл к нему и без сил повалился рядом, тяжело дыша, судорожно глотая воздух и смеясь.
- Было весело, не правда ли, семпай? Как насчёт мандарина в честь проигранной битвы?
Кира засмеялся тоже. Смешным человечком был его «приятель» Като Юи. Он не ответил, но очищенный мандарин перекочевал из рук Като в его. Лежать на снегу было удобно и даже не холодно, но вставать всё-таки надо было. Като поднялся первым и протянул Кире руку. Кира улыбнулся, поднимаясь, поборов желание повторно опрокинуть Като в снег в качестве компенсации.
- Уу, семпай, ваш ангел получился лучше моего, - обиженно надув губы протянул Като. Кира оглянулся. Два следа на снегу. Там где лежал Кира снег был примят ровнее и аккуратнее, а отпечатки рук в самом деле были похожи на крылья. Кира усмехнулся. Второй же след оставленный Като был без крыльев и длинной рясы, обычный, человеческий.
- Занятно, - только и сказал Кира.
- Ну куда теперь? – спросил Като.
- Думаю, у нас не так уж много вариантов.
- Х-мм, на нашей квартирке холодно.
- Но одеяло ведь там есть.
- Одно.
- Ну и достаточно. Придумай лучше, что, в честь праздника, мы будем пить.
- Чай?
- Чай?
- Да, сестра угощала меня просто изумительным чаем. Давайте такой же купим?
- Как мы его найдём?
- Да без разницы, семпай. Пошлите в общем.
Понятие «праздничное настроение» было Кире не знакомо. Но почему-то сейчас, шагая рядом с Като, чему-то безумно улыбаясь в высокое голубое небо, он думал, что именно это словосочетание лучше всего описывает его нынешнее состояние. Что-то типа предвкушения или эйфории, и совсем не хотелось думать о завтрашнем дне. Наверно, виною мандарины. А ещё два «ангела», оставленных на снегу.

@музыка: Animal Джаз - "Токсикоз"

@темы: fanfiction

---

[Akutenshi666]

Мой немного косячный рисунок)

@темы: Люцифер, фанарт

---

[Седая Верба]

Крылья.
Автор: Седая Верба
Фэндом: AS
Персонажи/пейринги: Габриэль, Мунлили, Уриэль/Кукла очень сильно фоном
Рейтинг: G
Жанр: эээ... Angst!
Предупреждение: ООС
Посвящение: моей очаровательной кармической блязняшке ви Московье. Расти здоровой и счастливой!
Disclaimer: (c) Каори Юки

Десять лет в ожиданьи прошло,
Ты в пути, ты все ближе ко мне.
Чтобы в пути тебе было светло,
Я свечу оставляю в окне.

Двадцать лет в ожиданьи прошло,
Ты в пути, ты все ближе ко мне.
Ты поборешь всемирное зло,
Я свечу оставляю в окне.

Тридцать лет в ожиданьи прошло,
Ты в пути, ты все ближе ко мне.
У меня отрастает крыло...
Я оставила свечку в окне...
А. Вознесенский

У Габриэли...

У Габриэли волосы бледной лазури, локонами падают по плечам – что маленькие ручейки. У Габриэли глаза, словно омуты. У Габриэли кожа, как мрамор. У Габриэли сердце не бьётся – мертва Габриэль, пуст сосуд, возведённый на каменный трон в зарослях райских кущ.
Входить в Сад Вод строго воспрещено кому бы то ни было. Лили приходит сюда каждый день. Уриэль смотрит на девочку-стейкера сначала с подозрением, а потом – с жалостью. Преданность достойна уважения, ему ли этого не знать, но что он скажет ей? Что Габриэль вернётся на Небеса лишь после того, как земной сосуд Повелительницы Вод погибнет? Качает головой Небесный Палач – ему ли не знать, что Сара достойна счастливой долгой жизни?
Решение приходит внезапно. И Уриэль велит Кукле, всюду следующей за ним по пятам, привести Лили. Кукла морщится неприязненно, ревнуя, но приказ исполняет. Лили стриженую голову склоняет почтительно, Лили на колени становится, а в глазах – надежда. Уриэль не может исполнить эту надежду. Но может не дать ей погаснуть. Следующим утром двери Сада Вод открываются, чтобы впустить девочку в белом одеянии и со знаком стейкера на лбу.

- У госпожи моей волосы бледной лазури, - напевает смешливым голоском Мунлили и гребнем проводит по локонам Габриэли.
Господин Уриэль вовсе не страшный и очень добрый – ведь именно он позволил Лили ухаживать за телом Повелительницы Вод. Когда Лили приходится тяжело, она просит о помощи стайку григори, вечно снующую рядом. Ведь не одна Лили ждёт возвращения Архангела Воды.
- У госпожи моей очи – что чистый омут, - напевает Лили и проводит влажной рукой по лицу Габриэли.
Пуст и неподвижен взгляд очей её, но Лили не боится – Лили знает, что госпожа Габриэль просто будто бы спит. Господин Уриэль объяснил ей, что госпожа обязательно проснётся, но когда это случится – никто не знает, а пока Лили должна позаботиться о госпоже. Лили заботилась.
- У госпожи моей кожа, как мрамор, - напевает Лили, омывая хладные руки Габриэли.
Вчера проснулся господин Рафаэль, и на всех четырёх Небесах был большой праздник. Лили смотрит на закат, играющий золотом на ручьях и прудах в Саду Вод, и улыбается – завтра будет новый день, и, быть может, он станет тем днём, когда проснётся её госпожа?
- У госпожи моей сердце…
Доброе сердце у её госпожи – но оно молчит.
Однажды – Лили знает точно! – она не допоёт простую песенку не потому что конец грустный, а потому что её прервёт чистый, чуть хриплый голос, так похожий на журчание воды. И госпожа улыбнётся ей, и попросит помочь встать. Ведь Лили рядом именно ради этого момента.
В этот момент – Лили уверена – за спиной у неё вырастут крылья.

@темы: Мунлили, Габриэль, gen, fanfiction

---

Angel Sanctuary ID

[Angel Sanctuary ID]

Всем желающим протипироватся в героев этой манги и аниме

На правах аццкого модератора и владельца учинаю сие безобразие в виде данного рекламного поста. Тапками не бить! Авось кому ни будь да пригодится

запись создана: 07.02.2010 в 23:46

---

Аудио-драма

[-Оря-]

Как многие помнят, несколько лет назад аудио-драма по манге была доступна ну в ооооочень ограниченном количестве альбомов.
Проверяя недавно старые сайты на предмет чего-то новенького, я обнаружила на Angel Sword сокровище *_*
А именно, аудио-драму полностью *_*.

Качать тут: http://www.angelsword.net/index.php?rubrique=dl&rsub=drama

Хотя, может это не такая уж и новость, но я решила поделиться знанием :3

---

[Ria Yue]

Название: Illusion of Fallen Stars
Автор: Я -  Ria Yue
Бета: отсутствует
Пейринг: Кира/Като ?
Жанр: hurt-comfort, флафф, ангнст (?)
Рейтинг: РG
Предупреждение: Возможен ООС, АУ.
От автора: Первый фанфик в этом фэндоме и по этому (свято любимому) пейрингу. Такими я их вижу, такими я хочу их видеть. Текст хромает по всем параметрам, но желание пересилило возможности

Называть такой порядок действий совпадением с некоторых пор стало невозможным.
Желая оборвать крики отца, он захлопывает дверь, сбегает вниз по лестнице и, лишь только оказавшись на улице, окруженный едва уловимыми ночными звуками, наполнив лёгкие сигаретным дымом, он может спокойно вздохнуть. Но сейчас остаться в одиночестве, позволив боли терзать себя - непозволительная роскошь. Когда ему хочется сбежать, он направлялся к заброшенной стройке, где среди развалин и нависших над ними старых многоэтажных домов находился тот единственный уголок, огороженный от всего внешнего мира.
Рука почти нежно прикоснулась к шероховатой поверхности старой обшарпанной двери с оборванным замком. Он медленно приоткрыл её, и словно бы в раздумье, сделал первый шаг. Полутёмный коридор, сорванная с петель дверь, прислоненная к дверному косяку. И в комнате горит свет. Вздох облегчения сам собой вырвался из груди. Кире пришлось приложить неимоверное усилие, чтобы стереть с непослушных губ глупую улыбку...
Было бы удивительней, если бы Като здесь не оказалось. Кира улыбался, думая о том, что Юи стал уже неотъемлемой частью этого места. Погружённый в свою нирвану, задыхаясь в сигаретном дыму, он потерял, кажется, ужё всё, что только можно было потерять. Ничего кроме отвращения и жалости всё его существо более не вызывало. Бессильный, бессмысленный. Как так случилось, по воле судьбы ли - лишь одному богу известно, что он, Като Юи, стал его, Киры Сакуйи, знакомым. Нет, лучше будет сказать - подопечным. Сколько раз Кира предпринимал попытки изменить Като, внушить ему хоть толику собственного здравого смысла. Хотя это было странно. Кира, оставив после всякие надежды, часто смеялся над самим собой. Он, всю свою жизнь ищущий лишь ненависти к себе, почему-то продолжал оставаться рядом с тем, кому удалось добиться этого без всякого усилия. Кира перепробовал всё. Но так ничего и не добился. Его достижение - лишь боль, принесённая отцу и самому себе. В итоге это была единственная вещь, которую он мог дать.
Като же, будучи тем, кто не знал ни родительской ласки, ни любви, и сам он мог ли любить, Кира не знал точно, не прилагая особых усилий, был безразличен всем. С самых ранних лет он сидит на наркотиках. Слабый, беспокойный, отрешённый от всего мира, забытый им и не интересующийся окружающими. Будь то кто угодно. Като удалось сбежать от всего. Но теперь - вот он - живой труп, болтающийся на каких-то жалких нитках самообладания.
И Кире хотелось ему помочь, спасти его. Оставаясь рядом с Като, он, должно быть, чувствует некий вид привязанности, определение которому он ещё не в состоянии дать. Мало ему разве Сецуны, о котором постоянно нужно заботиться? Но Като другой. Да... Вероятно, он действительно, лишь часть комнаты, в которой Кира чувствует себя спокойно. В задымленной комнате, стены которой обклеены пожелтевшими от времени и влаги и кое-где оборванными газетами, где с потолка сыплется штукатурка, двое из трёх окон забиты досками, белый пол, заляпанный краской и со следами подошв ботинок, мигающая лампочка, не позволяющая насладиться тишиной. И Като - что-то вроде галлюцинации.
Вот и сейчас, лёжа на полу, устремив взгляд к несуществующим звёздам, что исполняют все желания, он обратил внимание на Киру, лишь когда тот встал над ним, загородив своей фигурой свет, ослепляющей глаза.
- How low, Юи-кун? - спросил насмешливо Кира, предоставляя обкуренному наркоману возможность подумать над ответом и осознать действительность. Като взмахнул рукой в непроизвольном жесте, прикрывая ею глаза.
- И какой по-твоему ответ я должен дать, урод? - совершенно безразличным тоном произнёс Като в пространство, попытавшись толкнуть Киру ногой и по возможности убедиться в том, что тот материален и не является плодом его фантазии. И был Като уверен скорее в невозможности такой ситуации. "Ей богу, - произнёс он в своих мыслях. - Думать об одном человеке так много - ненормально. И не такое привидится". Но, опровергая его не совсем разумные мысли, Кира перехватил ногу Като за лодыжку и усмехнулся, наклонив голову набок:
- О, какая активность! Думаю, этого более чем достаточно в качестве доказательства того, что твоё тело ещё способно функционировать. Прими мои поздравления.
Като фыркнул, когда Кира отпустил его, и, продумывая варианты ответа на насмешку, не сводя глаз с Сакуйи, Юи наблюдал за тем, как тот снимает куртку, небрежно бросает её на диван и садится, пряча лицо в ладонях. Тогда Като отвернулся, так ничего и не ответив. На его лице не отразилось ни беспокойства, ни банального участия или наглой заинтересованности. Он почти никогда не задавал вопросов, потому что спустя некоторое время бесплодных попыток понял всю бесполезность этого занятия. Кира постоянно отшучивался или просто игнорировал всякую попытку предпринятую Като. В конце концов, они ведь и не друзья вовсе. Так, приятели.
С тоской ощущая как быстро его голова "остывает" от мимолётного возбуждения, Като осмотрелся. Под кроватью стояла коробка с некоторыми его вещами. Стол был весь уставлен всяческим мусором, дрянью, которой не нашлось места в переполненном мусорном ведре и среди которого, чудесным образом, затерялась одна из книг Киры. И за стеной, в раскуроченной ванне, на раковине лежала зубная щётка, вручённая Сакуйей в качестве шутливого поздравления с новосельем. Като действительно уже прижился здесь. "Все удобства," - криво усмехнулся он.
Решив, что смотреть больше не на что, а продолжать и дальше игнорировать появление ещё одного человека в этой обители стало вдруг невозможным, произведя над телом титаническое усилие, Като сумел таки перевернуться на живот, чтобы увидеть виновника уж слишком многих своих мыслей. Тот смотрел в потолок, запрокинув назад голову. Выглядел он при этом донельзя глупо.
Так лежать на полу было неудобно, но ноги отказывались выполнять необходимые действия. Импульсы из мозга, кажется, не достигали их, сколько бы Като не приговаривал и не обещал им мягкое и тёплое одеяло. Даже возможность оказаться спокойно лежащими на теле Киры совсем их не привлекала. Като взвыл и уронил голову на вытянутые перед собой руки.
- Решил здесь поселиться? - бессильно поинтересовался Като. Сакуйя едва разобрал слова.
- Положа руку на сердце, ты ведь не станешь отрицать, что это моя комната, Юи-кун?
- Я бы и рад, да не в состоянии.
"Пфф, и почему я позволяю этому... недоразумению так с собой обращаться", - подумал Като.
- Но сегодня, я тебя потесню, - добавил Кира тоном, что, вероятно, должен был выразить всю его скуку и соболезнования самому себе по сим тяжёлым стечениям обстоятельств и несправедливостью всего мира по отношению к несчастному ему. Так, по крайней мере, показалось самому Като. А Като вообще много чего казалось.
- Что ж, у меня, похоже, нет иного выбора, кроме как торжественно уступить тебе кровать.
- Спасибо за заботу, Юи-кун, - сказал кривляясь Кира, мысленно поблагодарив Като за такую не признанную им самим проницательность. Если бы на его месте был, к примеру, Сецуна, то Кире пришлось бы начать что-то выдумывать, успокаивать чересчур впечатлительного, встревоженного друга. Искренность и дружелюбность Сецуны хотя и заставляла забыть обо всём и полностью переключиться на непутёвого товарища, но сейчас Кире не хотелось думать о том, почему он здесь, а Мудо, своей заботой напоминал ему отца, о котором Сакуйя мечтал забыть хотя бы на сегодняшний вечер. Сейчас он был бы не прочь присоединиться к Като в его состоянии полного отключения от внешнего мира.
Кира очнулся, когда у его лица дохнуло холодом. Он увидел Като, что нетвёрдой, чуть подрагивающей рукой протягивал ему алюминиевую банку с безродной жидкостью внутри.
- Ты это цени, - высокомерно произнёс Като. - Делюсь с тобой последним.
Кира оскалился.
- Большее уважение вызывает твоя непомерная сила воли. Неужели ты всё же поднялся с пола ради меня? Как мило с твоей стороны, - сказал он, но банку всё же взял. Като развалился рядом. Упав на диван, он долгое время не мог принять наиболее удобную позу. Он ворочался, меняя местами руки и ноги, постоянно задевая Киру, и всё так же безрезультатно пытался определить разницу между сторонами света, полом и потолком.
- Боже! - воскликнул Кира, сделав глоток из банки. - Небо упало на землю! Кофе! У тебя закончились деньги или ты нашёл вкус кофе соответствующим такой атмосфере?
- И то, и другое, и третье, - ответил Като, не прерывая своего занятия. - Я подумал, - произнёс Като, но вдруг замолчал. Кира не сдержался. Рассмеялся. Като сжал кулаки и продолжил: - Я подумал, что раз я курю, принимаю наркотики, то этого вполне достаточно, и без выпивки я чувствую себя прекрасно.
- О, ты ступил на путь света, - съехидничал Кира, всё ещё борясь со смехом. Хотя Като был удивительно серьёзен для "обдолбанного".
- Кончай стебаться!
Из недолгой перепалки Като вышел обладателем банки, содержимое которой, удивительным образом, но не пострадало. И хотя вкус холодного искусственного кофе не шёл ни в какое сравнение с настоящим, чёрным, крепким, но даже он, смешанный с запахом сигарет, оставлял во рту приятное ни с чем не сравнимое ощущение. Хотя, вероятно, дело было не в этом. Алюминиевая банка запотела, и с неё быстро исчезали отпечатки пальцев и губ Киры. Като встряхнул головой, отгоняя наваждение.
- Кира, - позвал Като тихо. Сакуйя, наблюдающий за лампочкой, свет от которой расходился по комнате неровными кругами, лишь промычал что-то бессвязное. Като решил, что это есть немое согласие внимательно его слушать. - Как думаешь, я мог бы жить иначе?
- Если бы захотел, то, конечно... Я не ослышался? Ты ли задумался о смысле жизни, my Darling?
- Отвянь. Я просто подумал, могла ли жизнь быть другой.
- Ты влюбился, может?
- На чём ты основываешь свои рассуждения, прежде чем делаешь такие выводы? - раздражённо ответил Като, поражаясь абсолютной несерьёзности проявленной Кирой в обсуждении этого бесспорно важного вопроса.
- Ты, я смотрю, совсем заскучал. Мне кажется или ты книжки читать начал? И да-да, не заводись. Я помню, ты говорил, что не позволишь кому бы то ни было поселиться в своих сердце и мыслях. Ты же у нас крутой. Или что-то типа этого, - Кира помахал рукой в воздухе, чтобы лучше выразить свою мысль, но та ускользнула. Кира не огорчился. Замолчав, он подумал о том, что же хотел ещё сказать. Но взгляд, коим одарил его Като, заставил осечься и передумать, оставив непроизнесённое вслух на потом.
- Не понимаю влюблённых людей.
"Ну-ну", - подумал Кира улыбнувшись.
- Ты бы попробовал. Та ещё отрава, покруче твоей будет.
"Я уж догадываюсь", - подумал Като, отворачиваясь, чтобы не видеть подозрительную улыбку, растягивающую лицо Киры и заставляющую его жмуриться от удовольствия.
Като сделал глоток из банки, надеясь таким образом хоть немного остудить голову.
- Мне оставь.
- Мг...
Несколько секунд они провели в молчании. Кира ждал, когда же Като начнёт говорить. Ему всегда приходилось выслушивать ранее различные богатые высокохудожественными эпитетами рассуждения Като о смысле бытия. Тогда его визави, правда, был в менее вменяемом состоянии, нежели нынешний Юи. Сегодня он казался каким-то задумчивым, присмиревшим. Странным, в общем. И Кире хотелось ему об этом сказать, лишь желая одного: перестать слышать лишь его сбивчивое дыхание рядом.
- Знаешь, Кира. Можешь смеяться, если это тебе покажется смешным, но за всё то время, что я провёл здесь, я о многом думал и переосмыслил своё отношение к некоторым вещам...
Кире хотелось съязвить. Перевернуть серьёзный настрой Като в шутку. Но он чувствовал усталость и совершенное нежелание спорить. И он смотрел на Като с интересом.
- Ты был прав, когда говорил, что я слаб. Ты вообще всегда прав.
А ведь парень совершенно серьёзен. Сакуйя закурил, воспользовавшись их общей зажигалкой, валяющейся на полу у дивана. Като молчал, ожидая его реакции или же забыв все слова, что ещё хотел произнести. В поисках утраченной связи между своими словами, он оглянулся. Из окна тянуло холодом, запахом ночи. Кажется, на небе уже появились звёзды, но искусственный свет в комнате мешал Юи разглядеть их.
- "Да он бредит" - думаешь ты. Так ведь? У тебя всегда такое самовлюблённое лицо и глаза, смотрящие с презрением. Ненавижу твоё лицо, - сказал Като, всё ещё глядя в сторону. - Послушай... Может уже слишком поздно пытаться менять что-либо, но я попробую сражаться, жить дальше. Не знаю, получится ли, но я постараюсь. Честно тебе говорю, клянусь тебе в этом. В любом случае умирать в качестве полуразложившегося недочеловека - недотрупа я не хочу. На самом деле мне очень страшно. Если я ничего не могу больше... Но если мне всё же суждено погибнуть, тогда ты поможешь мне? Я прошу тебя об этом сейчас, пока я ещё в своём уме.
Тогда Като протянул Кире банку. Сакуйя обратил внимание на запястья Юи, тонкие, почти девчачьи, пересечённые белыми шрамами. В тот раз Кира лишь чудом успел вовремя. Но если бы руки Юи не дрожали так сильно, спасти бы его уже не смогло ничто.
- Дурак, - совершенно бесцветным тоном произнёс Кира, мысленно подавляя желание ударить Като. Но, обменявшись банкой с кофе и сигаретой, он решил отложить возможную разборку на потом. "Слишком много я оставляю на потом, - с недовольством подумал Кира. - Как будто у меня есть время. Как будто у меня будет другая возможность".
- Как ты словоохотлив сегодня.
- Да звёздочки нашептали, - возвращая губам бесовскую улыбку, сказал Като, кивнув на потолок.
- Это звучало так, будто ты мне предложение сделал.
- Да пошёл ты!
Словесная перепалка рисковала перерасти в физическую. Но Кира, лениво отмахнувшись от Като, лёг на диван, положив голову у его ног. Сакуйя с удовольствием отметил, что Юи, кажется, напрягся.
- Като - Като, - произнёс Кира, вслушиваясь в звуки этого имени. Такое простое имя, принадлежащее такому простому человеку. "Едва ли". - Ты ведь ничего не знаешь, не понимаешь и так легко бросаешься красивыми словами. Способен ли ты жить, сражаясь, если смерть тебя так пугает? - спросил Кира, попытавшись заглянуть в лицо своего собеседника. Но тот упрямо продолжал смотреть в другую сторону. Там за окном, над заброшенной стройкой, светил единственный фонарь. Ничего интересного там высмотреть было невозможно. И Кире понадобилось время, прежде чем он сумел подавить в себе желание силой заставить Като посмотреть на себя. Он обязательно однажды задумается над этим желанием. А пока Кира решил не вдаваться в пространственные рассуждения на тему, зачем ему сейчас присутствие Като рядом с собой. Он тяжело вздохнул, попытавшись хоть этим привлечь внимание Юи. - Нет, ты не сможешь пойти на такой риск.
- Сомневаешься, значит, - раздражённо бросил Като. Он всё же его слушал. И вдруг опустив глаза на лицо Киры, мгновенно растерял всякую уверенность в своих словах. Вот так всегда. Он привык различать хотя бы самые банальные эмоции людей по их лицам. А в случае с Кирой он всё никак не мог поверить в то, что видел собственными глазами. Не мог этот человек, по его мнению, не скрывать что-либо. И он не мог быть честным. "Так ведь?" - Сколько раз мне нужно умереть и воскреснуть вновь, прежде чем ты поверишь мне? И ты у нас кто? Всевидящий Апостол? Святой отец? Кем ты себя возомнил?
- Ангелом, несчастный, - Кире даже не хотелось смеяться, говоря это. - Грешным ангелом, спустившимся на землю в поисках утраченной любви.
Пауза. Като медленно повернул голову и опустил глаза на Киру, при этом забыв смутиться снова. В его глазах смеялись живые искорки. И он произнёс бесцветным тоном, лишь констатируя факт, что только что стал ему известен.
- Да ты больной.
- Общение с тобой сказывается... - усмехаясь сказал Кира приподнимаясь. Его улыбка стала шире и искренней, когда он услышал за спиной вздох облегчения.
Кофе оставался лишь на дне банки, и последний глоток оставил на губах какой-то иной вкус, нежели тот, каким он был первоначально. Что-то в нём изменилось. Кира не придал этому особого значения, и сжатая до диска алюминиевая банка присоединилась к иному мусору коротким метким броском, словно ставящим точку.
- Странный ты какой-то сегодня, - нарушил первым наступившую тишину Като. Кира знал, что Юи терпеть не может молчание и бездействие. А ему просто хотелось услышать оттенок злости в его голосе. Когда Като злится, он кажется неуправляемым и даже чуть-чуть непредсказуемым. И Кире это нравилось.
- И это говоришь мне ты? Ты удивил меня, darling. А почему ты не спрашиваешь, за чем я пришёл?
В комнате не было ничего интересного, и сколько Като не старался, его взгляд так ничто и не привлекло. А на потолке, кроме чьих-то тёмных следов, так же не осталось ни звёзд, ни какого другого смысла продолжать смотреть на него. Он и вопрос заданный Кирой не сразу расслышал. Вероятно, его желание перестать думать к чему-то да привело. И действительно, зачем думать о том, кто никогда тебя не покинет. Кира, что не исчезнет просто так, не заставит себя долго ждать, не перестанет издеваться или заботиться. Просто он такой...
- Мне интересно узнать, но я не хочу спрашивать, - ответил Като. - И, кажется, я и так догадываюсь.
Кира приподнялся на вытянутых руках и попытался заглянуть в лицо Като, спрятанное за волосами.
- Тебе меня жалко, - прочитал он с его лица. Кира не знал, смеяться ли ему над этим, или плакать.
- Заткнись, - протянул Като, осматривая диван на наличие сигарет и зажигалки. - Чушь какую-то несёшь. Тебе не идёт.
- Как и тебе, - Кира опередил Като, первым дотянувшись до пачки с сигаретами. С улыбкой, не ясно чему предназначающейся, он помахал перед носом Като последней сигаретой.
- Прискорбно, - прокомментировал Като.
- Надо меньше курить, Юи-кун. Вот от алкоголя ты уже отказался. Первый шаг сделан, как думаешь? - Кира затянулся.
Като покачал головой, улыбаясь чему-то своему.
- Нее-эээт, - сказал он, когда Кира передал ему сигарету. - Если я брошу курить, то, согласись, и тебе и мне станет чего-то не хватать. Этого к примеру.
Кира согласно промычал, собственно и не вникнув в размытый смысл, вложенный в невнятные слова Като. Он лишь чувствовал спокойствие. Зная, что оно не задержится надолго, Кира позволил себе просто насладиться им. Его маленькая слабость.
На старом покосившемся диване их разделяло расстояние в ладонь. Они сидели, глядя вперёд и туда, где заканчивалось ничто и начиналось никуда. И они улыбались, роняя пепел себе на колени. Что же там видел каждый из них, они сами не знали.
- Почему мы здесь, сейчас, вдвоём?
- И правда, почему я делю последнюю сигаретку с таким, как ты?
- Потому что нет никого другого? - предположил Като, взглянув на Киру. - И только мне ты можешь позволить видеть себя таким. Скажи, что это действительно так. Лишь моя привилегия. Только моя и ничья другая.
- Да ты ещё больший псих, чем я, - усмехнулся Кира, не отвечая.
- Эй, Кира, я серьёзно. Я особенный, правда?
- Сумасшедший, - беззлобно произнёс Кира.
- Ну, скажи! Признай это!
Лампочка под потолком стала мигать чаще, иногда погружая комнату в темноту и тогда зажигаясь снова. В те мгновения, Кира словно видел падающие звёзды. Но, кажется, лампочка всё же потухла, и перед глазами что-то засверкало. Прежде чем он привык к темноте, Кира слушал шум шагов и шорох ткани, скрип кровати, а после что-то упало рядом на пол. Като сказал:
- Я собираюсь спать. А кровать скрипит. Я не могу это терпеть.
- Ммм... И что?
- Кажется, диван для нас обоих узковат, не находишь?
Что же Като имел в виду, говоря "этого" Кира уловил не сразу. Лишь спустя некоторое время, проведя в разговорах бессонную ночь, пересчитав все звёзды, падающие с потолка, и провалившись в сон под утро, когда небо уже было разорвано солнечными иглами. Он не знал причин, заставляющих Като так счастливо улыбаться во сне.
...Каким же было его желание, загаданное на падающую звезду?

@темы: Kira, Kato, fanfiction

---

Тайна Сада Вод

[Титановые голосовые связки Донны Ноубл]

Название: Тайна Сада Вод
Автор: я aka  [...Soulless...]
Бета: кто же, если не я?
Фендом: Angel Sanctuary
Пейринг: Севофтарт/Габриэль
Жанр: гет, подобие на ангст
Рейтинг: РG
Размер: драббл
Статус: завершён
Дисклаймер: не мое, поиздеваюсь и отдам
Размещение: с исключительно моего разрешения. Другие варианты не рассматриваются. Уважайте чужой труд.
Предупреждение: ООС, фанонность, спойлеры!
От автора: автор люто-бешено хотел этот пейринг.

жмак!

Вода камень точит.
Так, кажется, говорят смертные? Если да, то они отчасти правы. Именно об этом размышлял ангел Севофтарт, наблюдая, как пробивается родничок сквозь лунку садовой гальки. Вода журчала под ногами, струилась по выбитому многие годы назад руслу, щедро разбрасываясь холодными брызгами, орошавшими подол белоснежных одеяний премьер-министра.
Вода камень точит – и это правда, но, как и всё в этом мире, правда лишь отчасти. Потому что всегда найдётся то, что сможет поставить на место разбушевавшуюся силу стихии. Болезненно сморщив лоб, глава Верховного Совета брезгливо задавил голос родничка.
Севофтарт не любил Сад Вод. И причина этой нелюбви восседала на троне, глядя в пустоту перед собой абсолютно неподвижным взглядом.
Архангел Воды.
Он мог бы и не смотреть на нее. Ее образ и так всегда был перед его глазами – как и образы нескольких других ангелов, которые он и рад был бы не видеть, да не мог. Но, как и все безобразное, все прекрасное неизменно притягивает взгляд. И потому он смотрел – на ее бездонно-голубые, вобравшие в себя все оттенки морей и лазури, глаза, на великолепные волосы, царственными волнами рассыпавшиеся по округлым плечам и обрамлявшие прекрасное, идеальное, словно фарфоровая маска, лицо. Стать, великолепие и величие - да, то была Габриэль, отлично олицетворявшая собой само понятие небесной красоты, и уже за одно это ее можно было бы ненавидеть. Но вдобавок ко всему блистательный архангел была наделена проницательным, быстрым и острым умом, и этот ум мог быть второй причиной. Конечно, если бы карты судьбы сложились в иной пасьянс, она еще долго могла бы сиять и в Ецире, и в Брии, а когда-нибудь, быть может, даже и в Ацилуте. Но…
Севофтарт раздраженно и досадливо тряхнул белоснежными волосами, зная, тем не менее, что это движение не могло прогнать из головы назойливые, словно мухи, мысли. Он не верил в судьбу. Свою собственную судьбу он творил своими собственными руками. Чужую, впрочем, тоже.
А Габриэль… В конце концов, ее ум ее и погубил. Будь она послушной, пусть и потрясающе красивой, куклой с мозгами стейкера, не сидела бы она сейчас, вперившись в пустоту лазурными глазами.
Сама виновата.
Да, Севофтарт не любил Сад Вод. Но, тем не менее, исправно приходил сюда – втайне ото всех, чтобы не навлечь на себя подозрения и ненужные шепотки. Тяжелый, помпезно и пафосно украшенный трон – величественный открытый гроб Габриэли – немо напоминал ему о том, насколько, в противоположность, зыбок и бесплотен трон его власти.
Премьер-министр протянул руку и откинул тончайшую вуаль с лица архангела, затем провел белым, почти что паучьим пальцем по ее гладкой коже. Его руку приятно защекотали пряди волос, прохладные и нежные, словно ручеек, чью жизнь пару мгновений назад он так безжалостно оборвал. Проведенная аналогия главе Верховного Совета ангелов не понравилась, и он нервно вдавил пальцы в кожу. На лице Габриэли от этого прикосновения выступило красное пятно.
-Будь ты в сознании, ты бы уже отвесила мне пощечину, - растянул губы в кривой и тонкой усмешке Севофтарт, - И, уверен, тебе самой было бы противно, если бы ты сейчас увидела себя со стороны. Ты в моей власти, Великий ангел.
Он прекрасно знал, что она его не услышит. И не просверлит яростным, мечущим молнии взглядом, не передернет брезгливо маленьким аккуратным носиком, не встанет с трона и не удалится, гневно шелестя великолепным платьем. Он знал, что она не ответит – и это его раззадоривало.
-Какой бы тандем мы могли составить, Габриэль… Наши с тобой умы, твоя красота... Я мог бы окружить тебя славой и почетом, каких еще не знали небеса Ециры! Каждый ангел от Шамаима до Ацилута - все склонились бы перед нами, если бы только ты приняла мою сторону! А ты… А что выбрала ты? Этих мерзостных стейкеров! Сочувствие, жалость, благородство – все эти пустые слова, которым нет больше места на Небесах!
И снова молчание – ожидаемо безразличное. С таким же успехом можно было бы говорить со стеной. Вот только на Небесах каждая стена имела уши…
В припадке спровоцированной неприятными мыслями глухой ярости, Севофтарт схватил Габриэль за волосы и дернул ее голову на себя. Она потянулась по-кукольному податливо. Она была беззащитна; он мог бы вырвать ее роскошные локоны, мог бы выколоть голубые, как само небо, глаза – но при этом понимал, что это не принесет ему радости или хотя бы иллюзорного подобия на спокойствие. И потому он почти сразу же ослабил хватку. Ее голова откинулась на спинку трона мягко, вяло и безвольно.
-Знаешь, что у тебя общего с Зафкиэлем, Габриэль? - тихо сипел премьер-министр, опустив руки и сверля глазами ее величественно спокойное лицо. Злобу в нем выдавал теперь лишь взгляд да сжатые кулаки, - Я вас обоих ненавижу. И вы оба сами виноваты в том, что с вами стало. Сами, слышишь!
Нет, что за глупости. Было бы смешно, если бы не было так грустно. Конечно же, она не слышит. И причина этого – в тонкой и беспредельно холодной и жестокой игле, которая проколола нежно-полупрозрачную кожу на ее шее. Его, Севофтарта, игле, которая раз и навсегда заставила замолчать прежде всегда смелую и открытую Повелительницу Вод.
Ее, сильную и честную, нельзя было победить в справедливом поединке. Да и что это за слово такое – справедливость?
Севофтарт его забыл.
Он своего добился. Дух бесстрашной Габриэли теперь душа сестры этого чертова мессии, Сары.
Противница устранена. Нет больше того тарана, который опасно шатал опоры его хрупкого трона.
Но и радости от осознания этого – нет.
Еще раз ненавидящим взглядом окинув окрестности Сада Вод и, в частности, горделиво высившийся среди зелени трон, Севофтарт развернулся и спустя мгновение скрылся за зеленью ветвей. Белые его одежды еще некоторое время мелькали за пеленой листвы снежным вихрем.
Из-под того места, где он недавно стоял и где отпечатался след его ноги, снова забились тоненькие струйки воскресшего и затянувшего свою неприхотливо-звонкую песню родничка, становившиеся с каждой секундой все сильнее.

@темы: манга, Севофтарт, Габриэль, het, fanfiction

---

Лунные лилии

[Титановые голосовые связки Донны Ноубл]

Название: Лунные лилии
Автор: я aka  [...Soulless...]
Бета: кто же, если не я?
Фендом: Angel Sanctuary
Пейринг: Зафкиэль/Анаэль
Жанр: гет, ангст, драма
Рейтинг: РG-13
Размер: драббл
Статус: завершён
Дисклаймер: не мое, поиздеваюсь и отдам
Размещение: с исключительно моего разрешения. Другие варианты не рассматриваются. Уважайте чужой труд.
Посвящение: Вербочке! Хотя это и рядом не валялось с твоим "Сном".
Предупреждение: ООС, фанонность, спойлеры!
От автора: фанонные размышления о двух замечательных героях. Лилии, упоминаемые здесь – плод цветов с холма Мегидо и лунных лилий, которые Мунлили (стейкер, кто не помнит) приносила Габриэли-Саре. В манге я как-то не обнаружила упоминания относительно того, одно и то же ли это или нет, и потому поступила относительно вольно.

Вспомните: в раю уже не знают желаний, не знают жалости, не знают любви,
там – блаженные, с оперированной фантазией (только потому и блаженные) –
ангелы, рабы Божьи…
Е. Замятин «Мы»

жмак!

Вообще-то чувство сентиментальности Великому Престолу было незнакомо. Не пристало оно тому высокому положению, которое он занимал. Но белые цветы - лунные лилии - все же стояли в небольшой вазе у него на столе, доверчиво кивая головками в такт ветерку.
Он оправдывался перед Разиэлем, натягивая привычную легкомысленно-беспечную улыбку, тем фактом, что они обильно произрастали по всему пространству холма Мегидо. И, дескать, почему бы не поставить их в кабинет как память о погибших в войнах ангелах? Они же раскрываются ночью, заливаясь чудесным светом, и еще пахнут приятно! Разиэль, конечно, кивал головой, но не верил. Тем более что Зафкиэль был слеп; какой ему толк от этих цветов и их света, если он их даже видеть не может? Но, тем не менее, святой кандидат исправно приносил их своему господину, менял воду, убирал умиравшие – цветы на Небесах все же смертны – и списывал все это на его причуды. Он - Великий Престол; ему позволительно.
Истинную же причину Зафкиэль утаивал даже от своего помощника. Оставаясь в одиночестве, он просто подолгу молчал, слепым взглядом уставившись туда, где предположительно стояла ваза, и иногда, протянув руку, угадывал и схватывал лепестки. Лепестки на ощупь были гладкие, прохладные, свежие…
Как кожа Анаэли.
И эти цветы стояли у него на столе лишь потому, что напоминали ему о ней. Чистые, как Анаэль, светлые, как Анаэль, непорочные, как Анаэль…
Помнится, как-то он даже пытался дарить их ей. А она не приняла – только, поджав губы, смотрела все так же холодно и презрительно своими льдисто-голубыми глазами то на грешника-Престола, то на этот символ самой небесной чистоты, замаранный его испачканными в крови подопытных красноглазых кроликов руками. Думая, вероятно, как он вообще посмел заявиться в лабораторию с этими лилиями. Ведь это был такой страшный, такой несмешной каламбур – цветы с холма кладбища ангелов от убийцы… Зафкиэль же в ответ улыбался, вкладывая в улыбку все свое поистине дьявольское очарование, и стоял, добиваясь ее внимания. И было ему глубоко наплевать на то, что ангелы, трудящиеся над проектом «Сандальфон» под руководством Анаэли, недобро косились на него. Он выглядел, наверное, странно и глупо. Но ведь он – Великий Престол. Ему позволительно.
Когда ему наскучила эта комедия, он, развернувшись, ушел, безразлично бросив на пол лаборатории белый букет с тяжелыми, густыми, пахнущими смертью алыми каплями на цветках. Букет рассыпался десятками лепестков. Судьба лилий не волновала его более – как и судьбы тех n-детей, которых он убивал. Именно потому он не знал, что после его ухода Лейла, эта вечная тихая тень за спиной сиятельной Анаэли, нерешительно опустилась на колени, собирая уцелевшие цветы и тихо бормоча, что в лаборатории надо убраться. Погибшую часть букета она действительно убрала, и на полу вновь воцарилась привычная стерильная чистота. Но уцелевшие лилии она забрала с собой, домой, втайне ото всех – и особенно от своей подруги.

* * *

В эти тяжелые для всего Анима Мунди минуты Зафкиэль – больше не один из семи Великих Ангелов. Он лишь заключенный Мидэйр Пассажа, скованный, измученный многочасовыми истязаниями великий грешник, потерявший все остатки былого блистательного великолепия. Униженный, залитый кровью – не кровью маленьких безымянных белокожих ангелов, плодов союза двух детей Божьих, а своей собственной, такой же, как у них, пронзительно-алой. И перед ним – его ненависть, опекун Великого Серафима Метатрона премьер-министр Севофтарт.
-Оставьте нас с Великим Престолом Зафкиэлем наедине! – звучит чрезмерно холодный голос серого кардинала. А Зафкиэль не видит его. И даже не потому, что слеп, а потому, что перед его уже многие века не видящими ничего глазами по какой-то неведомой причине возникает до боли яркое видение – яркое, как ослепляющий свет святого отшельника Адама Кадмона.
Лунные лилии. Белоснежные, не испорченные грязью кроличьей крови. Не растоптанные, а прижатые Анаэлью к своей груди. Ее улыбка – маленькая, тонкая. И глаза, глаза в цвет неба, в которых нет больше презрения, нет льда, а есть только лишь внимательная ласка…
-Правда, больно, Зафкиэль? – тихо, с каким-то скрытым торжеством спрашивает Севофтарт, - Конечно, больно. Справедливое наказание.
Зафкиэль молчит. Все правда. И нечего, нечего отрицать. А Севофтарт говорит еще – что-то ранящее, что-то об Анаэли, которую он, Зафкиэль, развратил, чье имя он втоптал в грязь. И голос его срывается на истерический крик, и тает, разлетаясь на куски, это странное, но сладкое видение с цветами с холма Мегидо.
-Скоро ты будешь казнен, - раздается, как набат, вопль Севофтарта.
Великий Престол медленно поднимает голову с когда-то прекрасными черными волосами, ныне превратившимися в слипшиеся патлы, на своего мучителя. Это не новость. Он и так знает это.

И за секунду до того, как его прекрасные белые крылья будут с кровью и мясом вырваны, его сознание кристально чисто и спокойно. И Севофтарт – никакой не Севофтарт более, а лишь несчастная Лейла, которая из-за любви к нему и Анаэли, позже превратившейся в острую ревнивую ненависть, стала этим белым чудовищем.
Да и эта казнь – никакая не казнь, а лишь только путь к его возлюбленному златокудрому ангелу. Тяжелый, мучительный, долгий, но все же путь к их общему счастью - где-то там, далеко, за пределами знания и понимания. И ему кажется, что путь этот устлан белыми лепестками лунных лилий, которые во мраке ночи своим светом обязательно укажут ему верное направление.

@темы: Разиэль, манга, Анаэль, Зафкиэль, Севофтарт, fanfiction

---

[Седая Верба]

Сады сатана Асмодея.
Автор:  Седая Верба
Фэндом: Angel Sanctuary
Пейринг: Асмодей/Белиаль, Белиаль/Люцифер, Люцифер/Алексиэль.
Рейтинг: G
Жанр: angst, UST
Предупреждение: ООС
Disclaimer: (c) Каори Юки
Размещение: исключительно с разрешения автора

Вы видели когда-нибудь закат в аду?

Вы видели когда-нибудь закат в аду?
В аду нет ни дней, ни ночей, ни утра, ни вечера, но в покоях графа Асмодея возможно и это. И если бы видели закаты в саду князя страстей, вы бы определённо забыли бы все другие закаты.
Сатан Асмодей и сам любовался тонко созданными вычурными иллюзиями, а сады его не уступали в красотах Эдему. И когда солнце скрывалось за полосой горизонта, золотая пыльца с крыльев бабочек вырисовывала в воздухе пляски.
В садах Асмодея было много бабочек. Но лишь одной – самой необходимой – не было. И быть не могло.
Белиаль была мечтой – мотыльком, за которым нельзя было угнаться, можно было только бесконечно бежать за светом от прозрачных светящихся крылышек. И видеть, как бабочка бьётся в стекло фонаря, стремясь сгореть в огне.
У этого огня было имя, но сейчас, в сумятице, после грехопадения, никто не знал, произносить его на старый или новый манер, называть ли своего господина, как прежде, Люцифиэлем, или величать по-новому – Люцифером?
Асмодей задавался этим вопросом не раз, и живой острый ум подсказывал – напоминать господину о его прошлом имени было опасно. Но имя Утреннего Ангела, ещё не принявшего добровольно титул Дитя Тьмы, так и просилось на язык.
И Асмодей хитро обходился коротким словом «милорд».
- Милорд был столь любезен, оказав мне честь…
- Не юли, Асмодей. Обойдёмся без колкостей. Я пришёл, потому что соскучился по солнцу.
Да, это была тоска. По солнцу, по цветам, чей аромат разгонял на считанные минуты запахи серы и адова смрада, по свежести садов, напоминавших падшему ангелу об утерянной вере, утерянном рае и утерянной… Кем стала для него возлюбленная дочь Бога, Органический Ангел?
- Не правда ли, эти бабочки прекрасны, милорд? Они напоминают тех, что я выводил в садах Ециры. Прекрасные, словно само солнце и так похожи на…
- Белиаль?
Асмодей усмехнулся и замолчал. Милорду было известно всё. И странно было бы обратное – он был повсюду, ибо ад был им, а он был адом, и тело его, занявшее нижние круги, простиралось на мили вокруг, а разум его был повсюду, паря в воздухе, как и пыльца с крыльев ненастоящих мотыльков.
- Асмодей, почему ты разбиваешь руки в кровь о её неприступную гордость, в попытке достучаться до неё? – взгляд того, кто принял имя Дьявола, был устремлён далеко, и князь страстей готов был поклясться, что сердце звало Люцифиэля к небесам.
- Наверно, потому что люблю.
Вскинув голову, Люцифер воззрился на иллюзорные небеса. Где-то там, на диаметрально противоположном конце мира, в первом слое небес, заточённая в Эдемской тюрьме, быть может, понуро опустив голову, Алексиэль думала… Нет, вряд ли Люцифер осмелился бы заподозрить, что о нём. Но об их договоре – наверняка.
Это и есть – любовь?
Хозяин нижних кругов ада не удостоил своего слугу продолжением беседы. У него было так мало и вместе с тем так много времени для того, чтобы подготовиться к приходу Трёхкрылой – и, быть может, всё-таки набраться смелости спросить, почему же он готов разбивать руки в кровь о её неприступную гордость в попытке получить один-единственный ответ.

@темы: Люцифер, Алексиэль, Белиаль, het, Асмодей, fanfiction

---

[Седая Верба]

Узники Небес
Автор: Седая Верба
Фэндом: Angel Sanctuary
Персонажи: Алексиэль и Росиэль, Габриэль и Мунлили, Разиэль, Зафкиэль и Анаэль.
Рейтинг: G
Жанр: angst
Disclaimer: (с) Каори Юки
Размещение: исключительно с разрешения автора

Ацилут.
Брия.
Ецира.

Ацилут.
Вдалеке возвышалась, паря в воздухе, прекрасная белокаменная башня. Схожая с драгоценным кристаллом, она им же и являлась по сути своей - ювелирное украшение Небес, горделивое и бесподобное в своей красоте. Колыбель жизни, верхушка Ацилута. Святилище ангелов - Этеменанки.
Алексиэль смотрела на символ божественной власти, и во взгляде её звенел лед. Белоснежные стены были запятнаны кровью - но об этом знали только она, четыре стихийных архангела и один отступник.
И как бы ни хотелось Шестикрылой уничтожить то, что осталось от её тюрьмы, падение Ацилута означало гибель Небес. И если для дальнейшего существования мира необходимо было каждый день упираться взглядом в ненавистный хрустальный шпиль, Алексиэль была готова.
Да будет так.
- Розы готовы, госпожа. Вы уверены, что лунные лилии не были бы лучшим выбором?
- Розы.
Неженская ладонь была требовательно вытянута в сторону букета. Исключительно розы - ведь Росиэль так любил их.
"Я буду считать это твоим надгробием, брат".
Это был единственный способ смотреть на Этеменанки без злых слез.


Брия.
Она знала каждую трещинку этого трона, каждый выщербленный камешек. Закрывая глаза, вспоминала каждую веточку, каждый лепесток, который могла видеть, сидя здесь.
Аллеи в Саду Вод притягивали всех тенистой прохладой и сладостной свежестью. Всех, кроме хозяйки.
Габриэль провела рукой по спинке каменного трона. Чувствительность ещё не была восстановлена полностью, Рафаэль говорил, что это займёт некоторое время. Но, даже не ощущая кончиками пальцев ничего, кроме покалывания холодных иголочек от онемения, Габриэль с достоверной точностью могла сказать, где именно каменная зазубрина, а где откололся кончик мраморного завитка.
Лицо Повелительницы Вод оставалось спокойно, но это многого стоило. Нечасто захочешь посещать место, где годами сидел, не имея возможности пошевелиться.
Эти аллеи с аккуратными родниками и ручьями, эти каменные купола хотелось разрушить – уничтожить единым движением руки, окатив себя с ног до головы спасительными брызгами, способными смыть тягу к разрушению.
Вода под ногами уже закипела, готовясь ко взрыву, когда на онемевшую ладонь Габриэли легла другая – тонкая, лёгкая, щуплая.
- Госпожа Габриэль хочет, чтобы Лили увела её далеко от садов Брии? – голос у девочки был чистый, красивый, но чуть тревожный.
Григори, быть может, и не очень умны, но они прекрасно ощущают эмоции тех, кто рядом. Глядя в чистые, лучащиеся беспокойством глаза Мунлили, Габриэль ощутила тугой толчок пониже сердца. Так билась налитая тоской ласка, так билась нерастраченная любовь, и это была сила, куда более могучая, нежели то желание разрушения, что ещё секунду назад казалось Габриэли праведным гневом.
- Да, Лили. Пойдём.
Есть целый мир, где никакая Брия со своими проклятыми садами никогда не станет напоминанием о страшных днях и ночах. Особенно если рядом с тобой настоящий ангел с глазами цвета корицы и узкой ладошкой, сжимающей твою руку с уже ощутимым теплом.



Ецира.
Когда-то Разиэлю казалось, что жить, основываясь на правде, легко и просто. А потом была шамаимская миссия, однокрылая Шатиэль, красноглазые дети и всепожирающий огонь.
Будь у него такая возможность, он отправился бы к могиле той, которую почти полюбил, Таковой возможности у него не было – Шамаим погиб в огне вместе с тремя высшими кругами ада. И всё, что Разиэль мог оплакивать, так это свои воспоминания.
Были ещё руины Мидэйр Пассаж, под которыми покоилось тело Зафкиэля. Туда Разиэль приходил часто. Зафкиэль оставался самим собой, святым грешником. Самым прекрасным, самым смелым и самым мудрым – так о нём говорила та женщина, о которой рассказывал Великий Престол.
Оглядывая пыльные развалины величайшей из Небесных тюрем, Разиэль понимал, что попав сюда, Зафкиэль лишь уменьшил свои мучения, ограничив себя стенами камеры.
Его тюрьмой была Ецира – и его память.
Любое из заключений когда-нибудь заканчивается, тем или иным образом. Свою свободу Великий Престол обрёл, утратив жизнь. Теперь Разиэль понимал, что это не самый худший из вариантов.
Разиэлю не надо было быть n-ребёнком, чтобы знать – та женщина дождалась своего грешника.

@темы: Разиэль, Анаэль, Алексиэль, Зафкиэль, Мунлили, Габриэль, het, gen, Росиэль, fanfiction

---

[Седая Верба]

Сон Великого Престола
Автор:  Седая Верба
Фэндом: Angel Sanctuary
Пейринг: Зафкиэль/Анаэль
Рейтинг: PG
Жанр: drama, death-fic
Предупреждение: ООС
Disclaimer: (c) Каори Юки
Размещение: исключительно с разрешения автора

Ты, холодная, как сталь, прекрасная, как лёд,
В котором гаснут стрелы огня.
Е. Ханпира, "Соблазнение"

«Не смотри на меня, Господи, когда творю благодеяния во имя Твоё»...

«Не смотри на меня, Господи, когда творю благодеяния во имя Твоё».
Каждую миссию Великий Престол Зафкиэль начинал с немой молитвы. Усмехался в широкий расстёгнутый ворот рубашки, вороном кидался на грешных «кроликов», и подчинённым казался вовсе не одним из генералов ангельской армии, а демоном.
Кровавые брызги на белых одеждах главы исследовательского проекта «Метатрон» казались россыпью рубинов – Зафкиэль не пожалел бы всех сокровищ мира, чтобы одарить ими Анаэль. Подумать только – не пройдёт и нескольких минут, а эти капли будут казаться не драгоценными камнями - просто грязью, которой он, Зафкиэль, посмел заляпать саму непорочность, а Снежная Королева Ециры продолжит взирать на него с неприязнью. Того гляди, передёрнет очаровательным носиком и уйдёт, топнув напоследок ножкой.
- Анаэль! Я принёс тебе мясо! – Повелитель Престолов жадно облизнул сухие губы. – Совсем свежее. Подумать только – полчаса назад он просил оставить его в живых. У крольчатины никакой фантазии нет, каждый раз одно и то же, тебе не надоело?
Анаэль подняла на него холодные глаза.
- Что мне действительно надоело, так это твоё паясничество. Лейла, будь добра, покажи Великому Престолу, где находится выход.
Тонкая тень за правым плечом Анаэли нерешительно дёрнулась. Зафкиэль кинул оценивающий взгляд на девушку – чёрные волосы, тёмные глаза, шрам на лбу… Серая мышка рядом с блистательной королевой. Хмыкнув, Престол лениво отмахнулся от Лейлы.
- Ты меня совсем не любишь, Анаэль!
- Ты догадлив, - снова холодный взгляд за стрелами ресниц.
Дуэль взглядов могла продолжаться долго – Зафкиэль был знаком с выдержкой Анаэли не понаслышке. И сейчас – в данный момент – было гораздо проще подмигнуть ей и, изловчившись, чмокнуть в щёку. Уйти победителем или хотя бы дать себе позволить думать именно так.
И ему ли не знать, что после того, как за его спиной захлопнется дверь, Анаэль поведёт себя как истинная победительница – благочестиво вознесёт молитву Господу, велит отнести в лабораторию останки погибшего n-ребёнка и вновь проявит несокрушимое спокойствие, которое даст её подчинённым сил поверить, что и на грешника-Престола найдётся управа.
И уж в чём он был уверен, так это в том, что ночью Анаэль будет хоть самую чуточку, но нежна и податлива. Не откажется от своих слов, и, конечно же, скажет не паясничать, и посмотрит холодными глазами как на провинившегося ребёнка, и пожалеет, и устало, проведя рукой по непокорным волосам, спросит, как ей показать ему истину.
Кто сказал, что жалость убивает? Глупец явно не знал всей святости лишь одного прикосновения, полного нежности и любви. Грешной любви, конечно же. Ведь ангелам запрещено любить.
«Не смотри, Господи, на меня, когда грешу – ибо грех мой моё же благо, творимое во имя другого Бога».
Она и впрямь была Богом – снежная королева небес, светлокудрая и светлоглазая, подобная льду в своей красоте и незыблемости. Она, наверное, затмила бы Его, если б у неё было хоть немного больше времени.
Времени не было. Время – вот чего нам никогда не хватает.
Их с Анаэлью время взорвалось в тот миг, когда грянул выстрел. Всё было по плану: кричащий макияж, рыжие волосы. И только глаза. Как он не догадался? Как он мог не узнать?
И только взрыв и рёв пламени скрыл тот факт, что Великий Престол кричал не о провале, не о гибели своих людей и даже не о подставе и предательстве.
«Анаэль!»
Анаэли не дано было услышать оклика. Анаэль была мертва.
***
- …Зафкиэль!
«Анаэль? Твой голос, Анаэль. Кажется, я не слышал его целую вечность… Знаешь, мой ангел, мне снился очень долгий и печальный сон – мне снилось, что мой мир рухнул, а ты умерла. Мне снился Адам Кадмон, и падение Асии, и новая Война. Анаэль, я так рад, что ты жива…»
- Господин Зафкиэль!
Великий Престол Зафкиэль открыл глаза по привычке – видеть он не мог уже долгие века. Звонкий голос рядом настойчиво добивался внимания.
- Анаэль?
- Господин Зафкиэль, Вам пришло послание от премьер-министра Севофтарта, а Вы снова о чём-то своём.
Севофтарт. Конечно. Послание. А Анаэль – мертва. И сон – не сон, а просто воспоминание.
- Господин Зафкиэль?
- Я слушаю тебя, Разиэль.
- Вы в порядке?
Зафкиэль усмехнулся.
- Да, Разиэль. Просто мне снился очень долгий и печальный сон.

@темы: Анаэль, Зафкиэль, het, fanfiction

---

КТО ЗНАЕТ КАК КАРКАС ПОД АНГЕЛЬСКИЕ КРЫЛЬЯ СДЕЛАТЬ?

[аида АРЕЕВНА]

(извиняюсь за флуд)
Мы с сестрой собрались Россиэля с Аллексиэль косплэить перья сделали а вот каркас (металический) оч тяжолый...мож кто подскажет...

---

Только, наеврно тапками не бить! =____=

[Токийский Пельмень]

НЕ знаю стоит ли выкладывать сюда мой косплей... Боюсь что уж сильно раскритикуют...А душа у меня нежная. А то пойду выйду в окно....

@темы: " "Фестиваль":, "Косплей

---

Приветствую!

[Mihael.]

Дорогие мои сообщники! Помогите мне пожалуйста) Очень нужны картинки трансвестита, который ходил с Кураи. Рыжий такой. Забыла, как его зовут. Очень нужно для косплея, картинки желательно в полный рост.
Заранее спасибо!

---

Минна! таскэтэ!

[Токийский Пельмень]

Нужны картинки с Михаэлем много! Надо выбрать какой костюм мне делать на фэст! косплей тоже пойдут!

И если Можно, Астарот и Рассиеля)

@темы: Аниме

---

Может всё будет хорошо

[аида АРЕЕВНА]

Предупеждение Яой, NC17

-Автор: Мамзелькина Аида Плаховна
-Бета: ­Оксаночка ВампирчиГ
-Фендом: Святилище ангелов .
- Рейтинг: Наверное, NС 17
-Пейринг: Росиэль\Катан .
- Жанр: - Роман.
Размер: Мини.
-Тип: Слеш.
- Саммари: - Предупреждения, посвящения, примечания Слеш, ООС и АУ
-Дисклаймер. Не моё и не надо....
Катан, сидел на крыше, размышляя о Росиэле, кто такой на самом деле его кумир, ангел или же демон? Да кто бы он ни был, Катан, пойдёт за ним, на край света! Он уже разрушил, печать господа ради него. Но как хочется прильнуть, к его нежным губам, почувствовать тепло тела, которого он жаждет не одно столетие. - Но этому не быть. Сказал, он, не замечая что, произносит слова вслух. И отгоняя от себя наваждение, встал, направляя лицо ветру. Вернувшись в монастырь, он прошёл мимо комнаты своего повелителя и наставника, Росиэль был для него примером для подражания, именно на него он смотрел, им восхищался. Прекрасный владыка Азуилта был для него всем... Сейчас же когда он смотрел на спящего Росиэля, желание охватывало с новой силой. Повинуясь внезапной смелости, он подошёл к кровати, присел на корточки. И замер в нескольких дюймах от прекрасных губ, чувствуя дыхание на своей коже. Внезапно глаза Росиэля открылись, и Катан, отпрянул от губ владыки, но нежная рука остановила его.
- Подожди. - Росиэль провёл пальцами по его лицу, привстал, и нежные губы, коснулись губ ангела. Язык властно дотронулся до его губ, вынуждая открыть рот, поцелуй был, долгий пьянящий, мучительный от того что он долго мечтал об этом, теперь же всё происходило наяву. Наконец трёхкрылый разорвал поцелуй, и Херувим словно очнулся от глубокого сна.
- Но Росиэль сама...
- Тише-тише, глупый, слова не нужны.
-Ответил высший ангел, бережно снимая с Катана плащ. Пальцы заскользили по рукам, от их прикосновения жар лавой разлился по всему телу.
- Росиэль..- Простонал¬ Катан, ещё не веря в своё счастье. А Росиэль уже потянулся к рубашке. Вот уже первая пуговица вылетела с петельки. Росиэль поцеловал ложбинку меж ключиц, томный стон сорвался с губ херувима. Росиэль ненадолго прерывает ласки, чтоб Катан, мог забраться на постель. На нём одна рубашка, и Катан бережно снимает её. У него нет сил, оставаться безучастным. И он начинает, покрывать тело своего владыки жадными поцелуями
- Ты такой не терпеливый. -С лёгким смешком произносит Росиэль. Миг, и рубашка Катана, полетела на пол разорванная в клочья. Губы к губам, руки блуждаю по телу, пробуждая животную страсть ...Наконец, Росиэль помогает. Катану избавиться от брюк, его руки скользят по спине. Миг, и он властным движением, опрокидывает его на кровать, переворачивает на живот. Руки скользят по бёдрам, ложатся на ягодицы, словно сладкая пытка. Первый палец скользнул в колечко ануса ,Катан сдавленно застонал. Телу не нравилось вторжение, ангел добавляет второй, а за ним и третий палец и начинает медленно разрабатывать отверстие. И вот , возбуждённая плоть ангела входит в разгоряченною промежность. Тело Катана, пронзает острая боль, на глазах выступают слёзы Росиэль сцеловывает их с лица - Всё в порядке тише.- Росиэль нежно целует любовника. Постепенно боль, сменяется удовольствием. Через несколько минут Катан кончает, следом за ним кончает Росиэль, и катан чувствует как в нутрии него разливается горячая сперма.
Утро. Катан, просыпается, оглядываясь, он понимает, что находится в комнате Росиэля, рядом спит хозяин комнаты. Вспоминая прошедшую ночь, он чувствует себя счастливым. Ещё неизвестно, но может всё будет хорошо. Думает, Катан, и обнимет своего любимого ангела.

---

HELP! HELP! HELP!

[Dream Tea]

Уважаемые жители сообщества!
Мне нужна срочная помощь!
У кого сейчас есть аниме "Angel Sanctuary" в наличии - мне нужен портерет Кураи в тот момент, когда она говорит, обращаясь к семиглавому мечу на крыше школы :" Люди такие запутавшиеся в себе создания, наверное как и демоны"
Заранее Аригато Годзаимас!

@темы: Аниме

---

косплей?

[-Оря-]

разрешите представить на ваш строгий суд наше "детище")
фото - Edo-FS
косплееры - Kaori~, Ryuuta
Infinity Projects cosband
мой костюм - http://static.diary.ru/userdir/5/9/6/7/596772/47473439.jpg

+1

+1

спасибо за внимание :3